Тенгиз Симашвили
Георгий Гурджиев в Грузии (1906 год)
Для подтверждения факта
пребывания и «деятельности» известного мистика и философа Георгия Ивановича
Гурджиева в Грузии в 1906 году, хочу представить соответствующие архивные
документы и материалы.
26 января 1906 года начальник
Горийского отделения жандармского полицейского управления Закавказской железной
дороги направляет начальнику Тифлисского губернского жандармского управления
письмо следующего содержания:
«В дополнение к моей депеше от
14 января сего года сообщаю, что в местечке Михайлово *(Хашури – Т.С.) в
изготовлении взрывных гранат уличены студент Георгий Гурджиев, агент компании
“Зингер” Николоз Сихарулидзе и студент Владимир Биланов. Из них первые двое
могли скрыться в Гурии, а третий проживает где-то в Тифлисе.
Приложение: письмо Гурджиева на имя профессора Ковенского политехнического
института, также письмо Таненцвейга из Варшавы на имя Гурджиева *(Георгий
Гурджиев имел определённые связи с Польшей – его супруга Юлия (Джулия)
Островская тоже была дочерью польского дворянина – Т.С.) конверт на имя Дмитрия
Гурджиева в город Николаев» *(у Георгия Гурджиева было две сестры, а также
младший брат – Дмитрий Гурджиев – Т.С.). [Центральный исторический архив
Грузии, фонд 153, опись 1, дело …, стр. 51] (см. документ 1)
В этом же архивном деле
находится и другое секретное письмо, которое начальник Тифлисского губернского
жандармского управления направляет начальнику Кутаисского жандармского
управления:
«14 января сего года в местечке Михайлово обнаружена фабрикация взрывных
гранат. В изготовлении гранат, как сообщает начальник Горийского отделения,
подозреваются студент Георгий Гурджиев, агент компании “Зингер” Николоз
Сихарулидзе и студент Владимир Биланов. Первые двое, вероятно, скрылись в
Гурии, а третий находится в Гурии. Сообщаю, чтобы вы выяснили данные лица и
место их проживания». [Центральный исторический архив Грузии, фонд 153, опись
1, дело …, стр. 56]
Этому письму на следующей
странице сопутствует секретное письмо начальника Тифлисского губернского
жандармского управления Тифлисскому полицмейстеру, где он требует ареста
студента Владимира Биланова, который «подозревается в фабрикации взрывных
гранат 14 января в местечке Михайлово». [Центральный исторический архив Грузии,
фонд 153, опись 1, дело …, стр. 57]
Из архивных материалов видно,
что представители силовых структур царской власти уделяли этому делу
пристальное внимание. 2 июня 1906 года начальник Кутаисского губернского
жандармского управления писал начальнику Тифлисского губернского жандармского
управления:
«Сообщаю, что студент Гурджиев и агент компании “Надежда” Николоз Сихарулидзе в
пределах подведомственного мне района для жительства не обнаружены».
[Центральный исторический архив Грузии, фонд 153, опись 1, дело …, стр. 119]
В одной из моих ранее опубликованных работ я выдвинул
предположение, что упомянутое выше лицо — Владимир (Валериан) Биланов
(Биланишвили) — возможно, именно он был названный, осенью 1905 года, с целью
предотвращения армяно-татарских столкновений, одним из членов вооружённых
отрядов, сформированных представителями обеих фракций социал-демократов
(меньшевиков и большевиков), вместе с Александром (Саша) Оболадзе, Ильико
Имерлишвили, Гигла Бербичашвили и другими.
[Т. Симашвили, «Об идентичности Иосифа Джугашвили (Сталина) и „Нижарадзе“»,
Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили, Труды
факультета гуманитарных наук и Института истории Грузии, т. IX, 2015]
http://simashvili.blogspot.com/2015/12/tengiz-simasvili-ioseb-jurasvilistalini.html
Что касается Николоза
Сихарулидзе, то о нём удалось собрать достаточно интересные сведения. Прежде
всего отмечу, что, как выясняется, он в 1904–1921 гг. был активным членом
социал-демократической партии. Согласно одному из документов, хранящихся в
Центральном историческом архиве Грузии, на котором имеется также фотография
Николоза Сихарулидзе, 24 сентября 1905 года он по распоряжению полковника
Алфтанта за революционную деятельность был выслан в Олонецкую губернию.
[Центральный исторический архив Грузии, ф. 84, оп. 3, д. 488, л. 157]
Кроме того, я обнаружил
ведомости по выплате жалования компании «Зингер» за 1906 год, где в списке
сотрудников Николоз Иванович Сихарулидзе, житель посёлка Михайлово, значится
агентом этой компании (распространитель
товаров — Т.С.).
[Центральный исторический архив Грузии, ф. 190, оп. 1, д. 6, л. 2–4]
Существуют также фотоматериалы,
на которых Николоз Сихарулидзе запечатлён в 1910-е и 1920-е годы вместе с
другими лицами. Из одной фотографии следует, что в период независимости Грузии
(1918–1921) он был председателем гвардии в Хашури.
Что касается Георгия Гурджиева
— его след приводит нас к «Авлабари нелегальной типографии»! Как выясняется,
после окончания своей «деятельности» в Хашури в марте–апреле 1906 года он
обучал изготовлению взрывчатых веществ, ведению баррикадных боёв в городе, а
также другим «полезным навыкам» для террористов группу из шести человек
(большевиков и меньшевиков) в жилом доме, расположенном над помещением
известной «Авлабари нелегальной типографии».
В одном из дел, сохранившихся в
фондах так называемого партийного архива Министерства внутренних дел Грузии,
читаем, что «в „Авлабари нелегальной типографии“ в группу из 7 человек входили
три большевика — Михо Бочоришвили (Бочоридзе), Нина Аладжова, Нушик Завариани,
и три меньшевика — Силвестр Джибладзе, Калистрат Гогуа, Коция Чичуа, которые
начали в январе 1906 года работу по изготовлению взрывчатых веществ под
руководством некоего Гурджиева». (ф. 8, оп. 2(I), д. 2, л. 58)
[Архив Министерства внутренних дел (бывший архив партийных органов), ф. 8, оп.
2, ч. I, д. 2, л. 58]
В воспоминаниях нескольких
участников дела «Авлабари нелегальной типографии», опубликованных в разные
периоды 1920–1940-х годов, собран весьма интересный материал для изучения
«деятельности» Георгия Гурджиева в Грузии.
В воспоминании Давида Росто́машвили под псевдонимом «Д.
Ниноцхиндели», опубликованном в журнале «Революции матеане», №4, 1923 года, под
заголовком «Кто открыл большую типографию социал-демократии Кавказа в Тифлисе»,
содержится достаточно интересная информация по нашему исследовательскому
вопросу. Автор, который был официальным владельцем дома, в котором размещалась
нелегальная типография Авлабари, вспоминает, что в начале апреля 1906 года ему
Миха Бочоришвили попросил «пустые комнаты над типографией… потому что пришёл
один лучший учитель, без дела, и мы хотим научиться изготовлению взрывчатых
веществ».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 123]
(В этом исследовании я глубоко не касаюсь
перипетий основания и «провала» нелегальной типографии Авлабари, так как это
требует достаточно обширного анализа материала — Т.С.)
По словам Давида Росто́машвили,
он заинтересовался личностью «учителя» и на следующее утро пришёл в
вышеупомянутый жилой дом, где встретил Миха Бочоришвили (Бочоридзе), Коция
Чачаву, бабе (тётя Миха Бочоришвили — Т.С.)
и двух молодых женщин, которых, по его словам, тогда не знал.
Позднее пришёл «учитель» —
«человек среднего роста, очень тёмный, с лицом, похожим на маску. Его у ворот
встречали две молодые женщины… Учитель приветствовал их очень весело. Он
заговорил по-армянски. Женщины на каждое слово не отвечали, отсюда я понял, что
они не знали киликийский армянский язык… У меня возникли сомнения в учителе, и
невольно я сказал: „Хачагога“».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 123–124]
(«Хачагога» — аферист, мошенник по сленгу
того времени. Здесь также хочу выразить благодарность исследователю Иракли
Хвадагяну, который объяснил мне значение этого слова — Т.С.)
Давид Росто́машвили поделился
своим подозрением с тётей Миха Бочоришвили, которая ответила: «Миха опытен в
этом деле и такой ошибки не допустит».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 125]
Через несколько дней к нему
пришёл Миха Бочоришвили и сообщил, что «шпионы окружили типографию» и дело идёт
плохо.
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 125]
Скоро после этого типография
была обнаружена, и участники её деятельности арестованы.
По словам Давида Росто́машвили, в тюрьме он спрашивал Миха
Бочоришвили о том, кто был их бывшим учителем. Усопший передал ему следующее:
«Учителем был Гурджиев, османский армянин, сбежавший из Османской империи, и у
него была явка из Сурама (или Хашури, точно не помню)».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 125]
Он также отмечает, что в тюрьме
спросил Колу Сихарулидзе о Гурджиеве: «Не имел ли он „явки“ из их организации?»
Тот ответил: «Гурджиев обманул нас на три тысячи манатов, говорил, что научит
готовить бомбы, но ничего не научил, мы его избили и выгнали».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 126]
Таким образом, воспоминания
Давида Росто́машвили в определённой мере подтверждают содержание вышеупомянутых
архивных документов.
Интересно, что, по словам
Росто́машвили, Гурджиев также был в то время довольно влиятельным и сильным
человеком, информатором членов армянской националистической партии
«Дашнакцутюн»: «В тюрьме у меня было хорошее отношение к армянам, и однажды я
спросил одного армянина о Гурджиеве. Он тяжело вздохнул и сказал: „Именно этот
Гурджиев заставил десять человек в тюрьме себя изолировать“».
Давид Росто́машвили считал, что
«Гурджиев был специальным провокатором правительства и искал триста семьдесят
бомб, которые хранились в доме Сулханова».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 126]
По воспоминаниям двух
неизвестных ему молодых женщин — Нины Аладжовой и Нушик Заваранян, в журнале
«Революции матеане» 1925 года, №2(12), в статье «Из далёкого прошлого»,
говорится: «В середине января 1906 года объединённый комитет
социал-демократической рабочей партии Тифлиса выделил группу из нескольких
товарищей, которым предстояло изучать методы партизанских выступлений (борьба
на улицах с использованием баррикад и т.п.) и изготовление взрывчатых веществ
(бомбы, фугасы) и прочее. За это отвечало несколько товарищей, из которых трое
были из большевистской фракции (Миха Бочоридзе, Нушик Заваранян, Нина Аладжова)
и трое из меньшевистской фракции (Силвистро Джибладзе, Калистрате Гогуа и Коция
Чачава). Тогда большевики и меньшевики работали в одной организации».
(Интересно, что в советский период Гурджиев
упоминался как меньшевик — «Заря Востока», 20.08.1937 — Т.С.)
Для изучения этого дела
неизвестного на тот момент Росто́машвили был приглашён специальный инженер
(грек), который, по рассказу товарища Джибладзе, оказал значительную помощь
организации в Михайлово, когда царские казаки подавили революционные выступления.
[«Революции матеане», №2(12), 1925, с. 135]
В архиве Министерства
внутренних дел Грузии (так называемый партийный фонд) хранится дело под
названием «Автобиография и воспоминания Нины Аладжовой 1902–1918».
[Архив МВД Грузии (бывший архив партийных органов), фонд 93, опись 2, дело 13]
В нём читаем: «Нина Аладжова в
1904 году была введена в Кавказский союз коммунистов и работала техническим
секретарём союза до 1906 года… Была близка к Сталину и Михе Цхакаи. В 1906
году, когда большевики выделили группу для изучения методов партизанской войны
и изготовления взрывчатых веществ, Нина Аладжова стала её участницей. В группе
под руководством „спеца“ Нина Аладжова работала вместе с бабе Бочоридзе, Миха
Бочоридзе и другими».
[Архив МВД Грузии (бывший архив партийных органов), фонд 93, опись 2, дело 13,
с. 2]
В советский период о нелегальной типографии в Авлабаре
писалось довольно много. Интересно, что в журнале «Революции матеане», №1(16),
1927 года Давид Росто́машвили вновь опубликовал воспоминание, которое несколько
отличается от опубликованного в 1923 году, под заголовком «Обнаружение
типографии в Авлабаре правительством».
[«Революции матеане», №1(16), 1927, с. 123]
В нём он несколько раз упоминает
Гурджиева и вновь, в слегка ином ракурсе, рассказывает о встрече с «учителем».
Он пишет, что Гурджиев, пришедший с опозданием, беседовал с молодыми женщинами,
и теперь он уже называет их фамилии — Аладжова и Заваранян. (В воспоминаниях 1923 года он специально отмечал, что тогда и
теперь не знает, кто эти женщины — Т.С.) По словам Росто́машвили, учитель
говорил с ними на киликийском армянском и «был среднего роста, с чёрными
глазами и бровями, лицо у него было как у загорелого, сдалека казался негром,
одевался по-европейски и изящно, во время разговора с женщинами всё время улыбался…
Учитель мне показался каким-то Дон-Жуаном…».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 132]
В этом втором воспоминании
Росто́машвили так передаёт разговор с Николозом Сихарулидзе: «В тюрьме привели
Колю Сихарулидзе, он спросил причину разоблачения типографии, и когда услышал
имя Гурджиева, передал мне следующее: „В Хашури этот Гурджиев обманул нас на
три тысячи манатов и сказал, что научит готовить взрывчатые вещества. Мы
несколько недель учились, в конце попросили его провести экзамен. Мы вышли на
поле, учитель тоже пошёл с нами. Мы бросили одну — не сработала, вторую,
третью… Товарищи были очень разочарованы Гурджиевым. Один товарищ даже хотел
избить его, после чего мы больше Гурджиева не видели“».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 139]
Наблюдательный читатель легко
заметит различия в содержании воспоминаний Давида Росто́машвили 1923 и 1927
годов, однако это не меняет сути дела.
Также хочу представить краткий
фрагмент одностраничного письма Росто́машвили, отправленного в 1942 году
директору Института Маркса-Энгельса-Ленина. Письмо касается достоверности
опубликованных сведений о нелегальной типографии в Авлабаре, и в нём
Росто́машвили вновь называет Гурджиева лицом, ответственным за группу по
изучению взрывчатых веществ, размещённую в здании типографии.
[Архив МВД Грузии (бывший архив партийных органов), фонд 8, опись 2, часть 2,
с. 246]
Отмечу, что в фондах
Исторического архива Грузии я нашёл несколько дел, касающихся обнаружения
нелегальной типографии в Авлабаре органами власти. Среди них — отчёты агентов
внешнего наблюдения подразделений «Охранки» в Тбилисе о лицах, связанных с
типографией, в том числе о Георгии Гурджиеве.
Таким образом, вышеупомянутые
материалы достоверно подтверждают пребывание Георгия Гурджиева в Грузии в
начале 1906 года, чего нет в до сих пор опубликованных биографиях.
P.S. Что касается вопроса о
возможной работе Георгия Гурджиева агентом императорской тайной полиции, о чём
писал в своих ещё не опубликованных статьях историк Александр Кочлавашвили (хочу отметить, что он частично был знаком с
приведёнными материалами, однако наши взгляды на этот и другие вопросы
диаметрально различаются — Т.С.), а также материалов, которые я исследовал
и которые касаются пребывания и «деятельности» Гурджиева в Тбилиси в
1919–1920-е годы и, возможно, в более поздний период(?), и вопроса о том, был
ли Георгий Иванович Гурджиев в начале 1920-х годов «секретным сотрудником»
соответствующих структур советской власти («сексо́т» — секретный сотрудник), я
представлю в последующих статьях.
No comments:
Post a Comment