Георгий Гурджиев в Грузии (1906 год)

 Тенгиз Симашвили

Георгий Гурджиев в Грузии (1906 год)

[Опубликовано: Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили,

Труды факультета гуманитарных наук и Института истории Грузии, т. X, 2016]

Для подтверждения факта пребывания и «деятельности» известного мистика и философа Георгия Ивановича Гурджиева в Грузии в 1906 году, хочу представить соответствующие архивные документы и материалы.

26 января 1906 года начальник Горийского отделения жандармского полицейского управления Закавказской железной дороги направляет начальнику Тифлисского губернского жандармского управления письмо следующего содержания:

«В дополнение к моей депеше от 14 января сего года сообщаю, что в местечке Михайлово *(Хашури – Т.С.) в изготовлении взрывных гранат уличены студент Георгий Гурджиев, агент компании “Зингер” Николоз Сихарулидзе и студент Владимир Биланов. Из них первые двое могли скрыться в Гурии, а третий проживает где-то в Тифлисе.
Приложение: письмо Гурджиева на имя профессора Ковенского политехнического института, также письмо Таненцвейга из Варшавы на имя Гурджиева *(Георгий Гурджиев имел определённые связи с Польшей – его супруга Юлия (Джулия) Островская тоже была дочерью польского дворянина – Т.С.) конверт на имя Дмитрия Гурджиева в город Николаев» *(у Георгия Гурджиева было две сестры, а также младший брат – Дмитрий Гурджиев – Т.С.). [Центральный исторический архив Грузии, фонд 153, опись 1, дело …, стр. 51] (см. документ 1)

В этом же архивном деле находится и другое секретное письмо, которое начальник Тифлисского губернского жандармского управления направляет начальнику Кутаисского жандармского управления:
«14 января сего года в местечке Михайлово обнаружена фабрикация взрывных гранат. В изготовлении гранат, как сообщает начальник Горийского отделения, подозреваются студент Георгий Гурджиев, агент компании “Зингер” Николоз Сихарулидзе и студент Владимир Биланов. Первые двое, вероятно, скрылись в Гурии, а третий находится в Гурии. Сообщаю, чтобы вы выяснили данные лица и место их проживания». [Центральный исторический архив Грузии, фонд 153, опись 1, дело …, стр. 56]

Этому письму на следующей странице сопутствует секретное письмо начальника Тифлисского губернского жандармского управления Тифлисскому полицмейстеру, где он требует ареста студента Владимира Биланова, который «подозревается в фабрикации взрывных гранат 14 января в местечке Михайлово». [Центральный исторический архив Грузии, фонд 153, опись 1, дело …, стр. 57]

Из архивных материалов видно, что представители силовых структур царской власти уделяли этому делу пристальное внимание. 2 июня 1906 года начальник Кутаисского губернского жандармского управления писал начальнику Тифлисского губернского жандармского управления:
«Сообщаю, что студент Гурджиев и агент компании “Надежда” Николоз Сихарулидзе в пределах подведомственного мне района для жительства не обнаружены». [Центральный исторический архив Грузии, фонд 153, опись 1, дело …, стр. 119]

В одной из моих ранее опубликованных работ я выдвинул предположение, что упомянутое выше лицо — Владимир (Валериан) Биланов (Биланишвили) — возможно, именно он был названный, осенью 1905 года, с целью предотвращения армяно-татарских столкновений, одним из членов вооружённых отрядов, сформированных представителями обеих фракций социал-демократов (меньшевиков и большевиков), вместе с Александром (Саша) Оболадзе, Ильико Имерлишвили, Гигла Бербичашвили и другими.
[Т. Симашвили, «Об идентичности Иосифа Джугашвили (Сталина) и „Нижарадзе“», Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили, Труды факультета гуманитарных наук и Института истории Грузии, т. IX, 2015]
http://simashvili.blogspot.com/2015/12/tengiz-simasvili-ioseb-jurasvilistalini.html

Что касается Николоза Сихарулидзе, то о нём удалось собрать достаточно интересные сведения. Прежде всего отмечу, что, как выясняется, он в 1904–1921 гг. был активным членом социал-демократической партии. Согласно одному из документов, хранящихся в Центральном историческом архиве Грузии, на котором имеется также фотография Николоза Сихарулидзе, 24 сентября 1905 года он по распоряжению полковника Алфтанта за революционную деятельность был выслан в Олонецкую губернию.
[Центральный исторический архив Грузии, ф. 84, оп. 3, д. 488, л. 157]

Кроме того, я обнаружил ведомости по выплате жалования компании «Зингер» за 1906 год, где в списке сотрудников Николоз Иванович Сихарулидзе, житель посёлка Михайлово, значится агентом этой компании (распространитель товаров — Т.С.).
[Центральный исторический архив Грузии, ф. 190, оп. 1, д. 6, л. 2–4]

Существуют также фотоматериалы, на которых Николоз Сихарулидзе запечатлён в 1910-е и 1920-е годы вместе с другими лицами. Из одной фотографии следует, что в период независимости Грузии (1918–1921) он был председателем гвардии в Хашури.

Что касается Георгия Гурджиева — его след приводит нас к «Авлабари нелегальной типографии»! Как выясняется, после окончания своей «деятельности» в Хашури в марте–апреле 1906 года он обучал изготовлению взрывчатых веществ, ведению баррикадных боёв в городе, а также другим «полезным навыкам» для террористов группу из шести человек (большевиков и меньшевиков) в жилом доме, расположенном над помещением известной «Авлабари нелегальной типографии».

В одном из дел, сохранившихся в фондах так называемого партийного архива Министерства внутренних дел Грузии, читаем, что «в „Авлабари нелегальной типографии“ в группу из 7 человек входили три большевика — Михо Бочоришвили (Бочоридзе), Нина Аладжова, Нушик Завариани, и три меньшевика — Силвестр Джибладзе, Калистрат Гогуа, Коция Чичуа, которые начали в январе 1906 года работу по изготовлению взрывчатых веществ под руководством некоего Гурджиева». (ф. 8, оп. 2(I), д. 2, л. 58)
[Архив Министерства внутренних дел (бывший архив партийных органов), ф. 8, оп. 2, ч. I, д. 2, л. 58]

В воспоминаниях нескольких участников дела «Авлабари нелегальной типографии», опубликованных в разные периоды 1920–1940-х годов, собран весьма интересный материал для изучения «деятельности» Георгия Гурджиева в Грузии.

   В воспоминании Давида Росто́машвили под псевдонимом «Д. Ниноцхиндели», опубликованном в журнале «Революции матеане», №4, 1923 года, под заголовком «Кто открыл большую типографию социал-демократии Кавказа в Тифлисе», содержится достаточно интересная информация по нашему исследовательскому вопросу. Автор, который был официальным владельцем дома, в котором размещалась нелегальная типография Авлабари, вспоминает, что в начале апреля 1906 года ему Миха Бочоришвили попросил «пустые комнаты над типографией… потому что пришёл один лучший учитель, без дела, и мы хотим научиться изготовлению взрывчатых веществ».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 123]
(В этом исследовании я глубоко не касаюсь перипетий основания и «провала» нелегальной типографии Авлабари, так как это требует достаточно обширного анализа материала — Т.С.)

По словам Давида Росто́машвили, он заинтересовался личностью «учителя» и на следующее утро пришёл в вышеупомянутый жилой дом, где встретил Миха Бочоришвили (Бочоридзе), Коция Чачаву, бабе (тётя Миха Бочоришвили — Т.С.) и двух молодых женщин, которых, по его словам, тогда не знал.

Позднее пришёл «учитель» — «человек среднего роста, очень тёмный, с лицом, похожим на маску. Его у ворот встречали две молодые женщины… Учитель приветствовал их очень весело. Он заговорил по-армянски. Женщины на каждое слово не отвечали, отсюда я понял, что они не знали киликийский армянский язык… У меня возникли сомнения в учителе, и невольно я сказал: „Хачагога“».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 123–124]
(«Хачагога» — аферист, мошенник по сленгу того времени. Здесь также хочу выразить благодарность исследователю Иракли Хвадагяну, который объяснил мне значение этого слова — Т.С.)

Давид Росто́машвили поделился своим подозрением с тётей Миха Бочоришвили, которая ответила: «Миха опытен в этом деле и такой ошибки не допустит».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 125]

Через несколько дней к нему пришёл Миха Бочоришвили и сообщил, что «шпионы окружили типографию» и дело идёт плохо.
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 125]

Скоро после этого типография была обнаружена, и участники её деятельности арестованы.

   По словам Давида Росто́машвили, в тюрьме он спрашивал Миха Бочоришвили о том, кто был их бывшим учителем. Усопший передал ему следующее: «Учителем был Гурджиев, османский армянин, сбежавший из Османской империи, и у него была явка из Сурама (или Хашури, точно не помню)».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 125]

Он также отмечает, что в тюрьме спросил Колу Сихарулидзе о Гурджиеве: «Не имел ли он „явки“ из их организации?» Тот ответил: «Гурджиев обманул нас на три тысячи манатов, говорил, что научит готовить бомбы, но ничего не научил, мы его избили и выгнали».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 126]

Таким образом, воспоминания Давида Росто́машвили в определённой мере подтверждают содержание вышеупомянутых архивных документов.

Интересно, что, по словам Росто́машвили, Гурджиев также был в то время довольно влиятельным и сильным человеком, информатором членов армянской националистической партии «Дашнакцутюн»: «В тюрьме у меня было хорошее отношение к армянам, и однажды я спросил одного армянина о Гурджиеве. Он тяжело вздохнул и сказал: „Именно этот Гурджиев заставил десять человек в тюрьме себя изолировать“».

Давид Росто́машвили считал, что «Гурджиев был специальным провокатором правительства и искал триста семьдесят бомб, которые хранились в доме Сулханова».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 126]

По воспоминаниям двух неизвестных ему молодых женщин — Нины Аладжовой и Нушик Заваранян, в журнале «Революции матеане» 1925 года, №2(12), в статье «Из далёкого прошлого», говорится: «В середине января 1906 года объединённый комитет социал-демократической рабочей партии Тифлиса выделил группу из нескольких товарищей, которым предстояло изучать методы партизанских выступлений (борьба на улицах с использованием баррикад и т.п.) и изготовление взрывчатых веществ (бомбы, фугасы) и прочее. За это отвечало несколько товарищей, из которых трое были из большевистской фракции (Миха Бочоридзе, Нушик Заваранян, Нина Аладжова) и трое из меньшевистской фракции (Силвистро Джибладзе, Калистрате Гогуа и Коция Чачава). Тогда большевики и меньшевики работали в одной организации».
(Интересно, что в советский период Гурджиев упоминался как меньшевик — «Заря Востока», 20.08.1937 — Т.С.)

Для изучения этого дела неизвестного на тот момент Росто́машвили был приглашён специальный инженер (грек), который, по рассказу товарища Джибладзе, оказал значительную помощь организации в Михайлово, когда царские казаки подавили революционные выступления.
[«Революции матеане», №2(12), 1925, с. 135]

В архиве Министерства внутренних дел Грузии (так называемый партийный фонд) хранится дело под названием «Автобиография и воспоминания Нины Аладжовой 1902–1918».
[Архив МВД Грузии (бывший архив партийных органов), фонд 93, опись 2, дело 13]

В нём читаем: «Нина Аладжова в 1904 году была введена в Кавказский союз коммунистов и работала техническим секретарём союза до 1906 года… Была близка к Сталину и Михе Цхакаи. В 1906 году, когда большевики выделили группу для изучения методов партизанской войны и изготовления взрывчатых веществ, Нина Аладжова стала её участницей. В группе под руководством „спеца“ Нина Аладжова работала вместе с бабе Бочоридзе, Миха Бочоридзе и другими».
[Архив МВД Грузии (бывший архив партийных органов), фонд 93, опись 2, дело 13, с. 2]

     В советский период о нелегальной типографии в Авлабаре писалось довольно много. Интересно, что в журнале «Революции матеане», №1(16), 1927 года Давид Росто́машвили вновь опубликовал воспоминание, которое несколько отличается от опубликованного в 1923 году, под заголовком «Обнаружение типографии в Авлабаре правительством».
[«Революции матеане», №1(16), 1927, с. 123]

В нём он несколько раз упоминает Гурджиева и вновь, в слегка ином ракурсе, рассказывает о встрече с «учителем». Он пишет, что Гурджиев, пришедший с опозданием, беседовал с молодыми женщинами, и теперь он уже называет их фамилии — Аладжова и Заваранян. (В воспоминаниях 1923 года он специально отмечал, что тогда и теперь не знает, кто эти женщины — Т.С.) По словам Росто́машвили, учитель говорил с ними на киликийском армянском и «был среднего роста, с чёрными глазами и бровями, лицо у него было как у загорелого, сдалека казался негром, одевался по-европейски и изящно, во время разговора с женщинами всё время улыбался… Учитель мне показался каким-то Дон-Жуаном…».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 132]

В этом втором воспоминании Росто́машвили так передаёт разговор с Николозом Сихарулидзе: «В тюрьме привели Колю Сихарулидзе, он спросил причину разоблачения типографии, и когда услышал имя Гурджиева, передал мне следующее: „В Хашури этот Гурджиев обманул нас на три тысячи манатов и сказал, что научит готовить взрывчатые вещества. Мы несколько недель учились, в конце попросили его провести экзамен. Мы вышли на поле, учитель тоже пошёл с нами. Мы бросили одну — не сработала, вторую, третью… Товарищи были очень разочарованы Гурджиевым. Один товарищ даже хотел избить его, после чего мы больше Гурджиева не видели“».
[«Революции матеане», №4, 1923, с. 139]

Наблюдательный читатель легко заметит различия в содержании воспоминаний Давида Росто́машвили 1923 и 1927 годов, однако это не меняет сути дела.

Также хочу представить краткий фрагмент одностраничного письма Росто́машвили, отправленного в 1942 году директору Института Маркса-Энгельса-Ленина. Письмо касается достоверности опубликованных сведений о нелегальной типографии в Авлабаре, и в нём Росто́машвили вновь называет Гурджиева лицом, ответственным за группу по изучению взрывчатых веществ, размещённую в здании типографии.
[Архив МВД Грузии (бывший архив партийных органов), фонд 8, опись 2, часть 2, с. 246]

Отмечу, что в фондах Исторического архива Грузии я нашёл несколько дел, касающихся обнаружения нелегальной типографии в Авлабаре органами власти. Среди них — отчёты агентов внешнего наблюдения подразделений «Охранки» в Тбилисе о лицах, связанных с типографией, в том числе о Георгии Гурджиеве.

Таким образом, вышеупомянутые материалы достоверно подтверждают пребывание Георгия Гурджиева в Грузии в начале 1906 года, чего нет в до сих пор опубликованных биографиях.

P.S. Что касается вопроса о возможной работе Георгия Гурджиева агентом императорской тайной полиции, о чём писал в своих ещё не опубликованных статьях историк Александр Кочлавашвили (хочу отметить, что он частично был знаком с приведёнными материалами, однако наши взгляды на этот и другие вопросы диаметрально различаются — Т.С.), а также материалов, которые я исследовал и которые касаются пребывания и «деятельности» Гурджиева в Тбилиси в 1919–1920-е годы и, возможно, в более поздний период(?), и вопроса о том, был ли Георгий Иванович Гурджиев в начале 1920-х годов «секретным сотрудником» соответствующих структур советской власти («сексо́т» — секретный сотрудник), я представлю в последующих статьях.

Георгий Гурджиев в Грузии (1919–1920-е годы)

 

 

Тенгиз Симашвили

Георгий Гурджиев в Грузии

(1919–1920-е годы)
[Издано: Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили,
Труды факультета гуманитарных наук и Института истории Грузии, т. XI, 2017]

Мною обнаруженные архивные документы подтверждают, что Георгий Иванович Гурджиев в 1906 году жил в Грузии. [Тенгиз Симашвили, «Георгий Гурджиев в Грузии (1906 год)», Тбилисский государственный университет имени Иване Джавахишвили, Труды факультета гуманитарных наук и Института истории Грузии, т. X, 2016] Следует также отметить, что о пребывании и деятельности Георгия Гурджиева в Грузии в другие периоды времени распространено множество взаимоисключающих сведений, абсолютное большинство которых не имеет обоснования. Например, миф о том, что Георгий Гурджиев и Иосиф Джугашвили - Сталин были семинарскими товарищами, фактически не подтверждается архивными материалами.

В свою очередь, существуют документы, отражающие пребывание и «деятельность» Георгия Гурджиева в Тбилиси в 1919–1920-е годы. Среди них особенно примечательным является основание Гурджиевым и его «последователями» в 1919 году в Тбилиси «Института гармоничного развития человека». В фондах Министерства образования независимой Грузии сохранилось заявление его единомышленников об открытии данного учреждения. [Центральный исторический архив Грузии, фонд 1935, опись 1, дело 728] Этот документ интересен тем, что в нём отражены цели и задачи данного «образовательного характера учреждения». [Центральный исторический архив Грузии, фонд 1935, опись 1, дело 728, стр. 2](По данной и другим темам, связанным с Георгием Гурджиевым, можно ознакомиться с трудами историка, госпожи Мананы Хомерики - Т. С.)

Указанный архивный материал я здесь не рассматриваю, лишь отмечу, что в воспоминаниях «единомышленников» Георгия Гурджиева так или иначе освещается данный период его пребывания в Тбилиси. [Thomas and Olga Hartmann Our Life with Mr. Gurdjieff, Morning Light Press, USA, 2011]

О создании в Тбилиси «Института гармоничного развития человека» и основных направлениях его деятельности видно, что тогдашнее грузинское общество было в той или иной степени осведомлено. По крайней мере, в октябрьском номере газеты «Единство» за 1919 год было опубликовано следующее заявление:

«В Тифлисе открывается Институт гармоничного развития человека по системе Г. И. Гурджиева.
Улица Ольги, дом Мелик-Азарьянца № 3. Занятия будут проводиться утром и вечером.
Предметы: гимнастика — ритмическая, лечебная, пластическая, античная, джиу-джитсу.
(Георгий Гурджиев в своей книге «Встречи с замечательными людьми» писал, что владел джиу-джитсу — одним из видов японской борьбы. После русско-японской войны 1904–1905 гг. этот вид борьбы стал весьма популярным в России и также в Европе — Т. С.)

Упражнения — для развития воли, эмоций, инстинктов, мышления, памяти, внимания, слуха, голоса и т. д.
Средства для этого: практическое и теоретическое изучение:

1.               музыки,

2.               живописи,

3.               скульптуры,

4.               танцев — восточных и европейских народов,

5.               языков — русского, грузинского, армянского, османского, греческого, итальянского, немецкого, французского, английского и других.

Домоводство — кулинария, кройка и шитьё, экономика, стирка белья, глажка и пр.
6) ремёсла — столярное дело, сапожное дело, портняжное и др.

Лекции: психология, философия, религия, педагогика, физиология, гигиена, эстетика и пр.

Руководителями института будут: Жанна Зальцман, Матиньони, Т. Гартман, доктор медицины Чёрный, доктор медицины Шернавиани, П. Д. Успенский, инженер Петров, В. В. Жуков и другие.

В начале занятий руководство институтом будет осуществлять Г. И. Гурджиев, который временно находится в Тифлисе. Подробные сведения можно получить на первых лекциях.

Детей и подростков в назначенное время будут выгуливать гувернантки института, которые после занятий отведут детей домой. В плохую погоду будут работать экипажи института.

Предварительная запись производится в конторе Государственного театра с 11 до 1 и с 7 до 8 часов ежедневно до 3 ноября, после чего запись прекратится ввиду малых размеров здания.» (Стиль сохранён)
(Документ предоставлен молодым исследователем Иракли Хвадгияни - Т. С.)

    О пребывании Георгия Гурджиева в Тбилиси писал также историк Александр Кочлавишвили. Нам удалось найти его до сих пор неопубликованные статьи о Георгии Гурджиеве. В статье на грузинском языке «Его подлинная личность (реплика проф. М. Квеселаве)» Александр Кочлавишвили упоминает Георгия Гурджиева и его «институт» в довольно негативном контексте. [Центральный архив новейшей истории, отдел литературы и искусства, фонд 269, опись 1, дело 24, стр. 1–26] (см. док.)

Дело в том, что в августовском №33 за 1967 год была опубликована статья Михаила Квеселавы «Кто был Георгий Гурджиев?». В этой статье автор фактически информировал тогдашнее грузинское общество о представлениях, сложившихся в Европе относительно Георгия Гурджиева. (По моему мнению, именно эта статья в свою очередь положила начало мифам, созданным в советский период вокруг личности Георгия Гурджиева, отклики которых мы до сих пор встречаем в трудах некоторых авторов — Т. С.)

Очевидно, что взгляды Михаила Квеселавы оказались неприемлемыми для Александра Кочлавишвили — одного из первых следователей по делу Георгия Бербичашвили, арестованного в 1941 году по обвинению в убийстве Илии, впоследствии занимавшего различные руководящие должности в системе советской безопасности, а после смерти Сталина сменившего профессию. (У господина Александра Кочлавишвили имеется довольно обширный, также неопубликованный, замечательный труд, посвящённый убийству Илии, который хранится в его личном архиве в Государственном музее грузинской литературы имени Георгия Леонидзе. Здесь хочу особо подчеркнуть, что моё упоминание о его работе в силовых структурах является лишь констатацией фактов и ничем иным — Т. С.)

Переведённая на русский статья, публикацию которой, как видно из документов, он в то время намеревался осуществить в выходившем в СССР журнале «Иностранная литература», получила изменённое самим автором название — «Георгий Гурджиев – Агент Царской Охранки» («Георгий Гурджиев – Агент Царской Охранки»). [Центральный архив новейшей истории, отдел литературы и искусства, фонд 269, опись 1, дело 24, стр. 27–38] (см. док.)

В обоих вариантах статьи, написанной на грузинском и русском языках, Александр Кочлавишвили доказывает, что именно Гурджиев был агентом царской тайной полиции и доносчиком авлабaрской нелегальной типографии.
(Хочу отметить, что исследователь Ираклий Хвадгияни также считает Георгия Гурджиева доносчиком авлабaрской нелегальной типографии, однако, на мой взгляд, это не соответствует действительности. Какое из этих мнений является правильным — думаю, на этот вопрос ответят последующие исследования — Т. С.)

Грузинская и русская версии вышеупомянутой статьи Александра Кочлавишвили, помимо различий в названиях, также частично отличаются друг от друга, однако в обеих высказаны достаточно негативные суждения о деятельности Георгия Гурджиева в Грузии, в частности о «Институте гармоничного развития человека».

Александр Кочлавишвили рассматривает вышеупомянутую статью Михаила Квеселавы и с «марксистско-ленинских» позиций «жёстко» критикует её, так сказать, «разрушает в пух и прах» «систему воспитания» Георгия Гурджиева.

По словам Александра Кочлавишвили:
«То обстоятельство, что министерство просвещения меньшевиков позволило основать в Тифлисе такой институт, который, как говорят, в силу какого-то недоразумения существовал ещё некоторое время и в наш период, разумеется, вовсе не означает, что „учение Гурджиева — „принцип“, на котором основывался этот институт, является ясным, приемлемым и открывающим до сих пор неизвестные перспективы».
[Центральный архив новейшей истории, отдел литературы и искусства, фонд 269, опись 1, дело 24, стр. 7] (см. док.)

Следует отметить, что, как видно из трудов Александра Кочлавишвили, он знал людей, которым ещё памятно функционирование «Института гармоничного развития человека» в Тбилиси. По его словам:
«Заслуживает внимания один факт: к руководителю Тбилисского университета обратились с ходатайством разрешить Гурджиеву прочитать лекцию в университете. Руководитель университета счёл допущение Гурджиева, как аморальной личности, к чтению лекции оскорблением для святого имени университета. Ещё один интересный факт, характеризующий личность Гурджиева: один из грузинских деятелей привёл его в грузинский клуб и показал. После ухода возмущённый привратник клуба сделал выговор этому грузинскому деятелю за то, что он привёл Гурджиева в ночной клуб. В некоторых тбилисских пригородах и теперь ещё можно услышать выражение: „Ты не из гурджиевской школы, часом?“»
[Центральный архив новейшей истории, отдел литературы и искусства, фонд 269, опись 1, дело 24, стр. 8] (стиль сохранён).

Выступая против воспитательной системы Гурджиева, Александр Кочлавишвили тут же пишет:
«Гурджиевские „гипнопедические“ и другие аморальные сеансы создали в народе весьма неблагоприятное мнение о Гурджиеве и его тбилисском институте. Поэтому не случайно и то, что тогдашняя советская пресса назвала такую мошенническую выработку воли „плаституцией“. Власти немедленно закрыли это легализованное гнездо аморальности».

В русской версии указанной статьи же отмечено, что:
«Организованный в период меньшевиков Институт гармоничного развития по системе Г. И. Г. вскоре в народе стал именоваться институтом „пластистуции“».
[Центральный архив новейшей истории, отдел литературы и искусства, фонд 269, опись 1, дело 24, стр. 12] (стиль сохранён).

Эти цитаты из грузинского и русского вариантов статьи я привожу потому, что, на мой взгляд, наряду с другой интересной информацией, в них содержится указание на одно весьма важное обстоятельство: а именно, что в советский период в Грузии некоторое время как бы продолжал функционировать «Институт гармоничного развития человека».

Дело в том, что согласно официальной биографии Георгия Гурджиева, он и его единомышленники в мае 1920 года покинули Грузию через город Батуми и отправились в Константинополь. После этого официальные источники пребывания Георгия Гурджиева в Грузии уже не подтверждают.

   Для того чтобы более ясно показать значение вновь найденных мною архивных документов, приведённых ниже, хочу вкратце коснуться периода, предшествующего приезду Георгия Гурджиева в Грузию. Известно, что начиная с 1912 года, а по некоторым данным — с 1913-го, он начинает жить в центральных городах Российской империи и приобрёл определённый авторитет в петербургских и московских «интеллектуальных» кругах, среди тех людей, кто интересовался изучением восточной философии и восточных «духовных практик».

После этого, в 1917 году, Георгий Гурджиев в южной части Российской империи — недалеко от Ессентуков — арендует дачу и приглашает туда «приобретённых» в Москве и Петербурге учеников. Затем он перебирается в Туапсе, где остаётся несколько месяцев вместе с учениками и, якобы под предлогом проведения поисковых работ по добыче золота в Кавказских горах, использует полученное от большевиков финансирование, чтобы вместе с учениками, а также членами своей семьи, переселиться в Кавказские горы и в 1919 году прибыть в Тифлис.

В архивных фондах Министерства внутренних дел Грузии я обнаружил дело, хранящееся в материалах Аджарской ЧК (Чрезвычайной комиссии), касающееся ареста Георгия Карапетовича Гурджиева и гражданина Франции иранского происхождения Лутви Куци Абдуловича в Батуми по обвинению в спекуляции золотом.
[Архив Министерства внутренних дел (архив безопасности), фонд 6, опись 1, дело 28911]

Документы, содержащиеся в этом архивном деле, я здесь подробно рассматривать не буду, так как считаю, что они требуют углублённого исследования. Отмечу лишь, что арест Георгия Карапетовича Гурджиева и Лутви Куци состоялся осенью 1921 года, а именно в декабре. Из документов также видно, что фактически они серьёзному наказанию не подверглись. У Георгия Гурджиева, у которого, как следует из документов, в Батуми на Маринском проспекте был магазин, конфисковали различное имущество, в том числе ковры. Его самого освободили достаточно быстро, буквально через несколько дней, а Лутви Куци — спустя несколько месяцев после ареста. Примечательно также, что согласно этим документам, паспорт у Георгия Карапетовича Гурджиева был получен в Сухуме в 1919 году.

      Важно следующее обстоятельство: как видно из этих материалов, возможно, мы имеем дело с весьма интересной деталью из жизни Георгия Гурджиева. Привожу выдержку из одного, на мой взгляд, достаточно любопытного документа. Это постановление коллегии ЧК Грузии:

«9 апреля 1922 года. Ввиду того, что обвиняемые являлись секретными сотрудниками ЧК Грузии (“секcот” — секретный сотрудник) и в настоящее время они раскрыты (расконспирированы), а их пребывание на свободе в пределах Закавказья серьёзно помешает работе ЧК, обвиняемые Гурджиев и Замлинский должны быть высланы за пределы Закавказья».
[Архив Министерства внутренних дел (архив безопасности), фонд 8, опись 1, дело 2203, стр. 388] (см. док.)

Соответственно отмечу, что данные материалы представляют собой весьма интересный, но в определённой мере и противоречивый факт, связанный с биографией Георгия Гурджиева, так как, как известно, он был сыном Ивана и, согласно официальным данным, покинул Грузию в 1920 году.

Хочу также указать, что вышеупомянутый Лутви Куци осенью 1921 года доставил в Батуми на продажу продукты из Константинополя морским путём. Примечательно, что история о разоблачении подобного факта спекуляции золотом со стороны купца, прибывшего в Батуми из Константинополя, косвенно подтверждается и в воспоминаниях известного чекиста Евгения Думбадзе.
[Е. ДУМБАДЗЕ, «НА СЛУЖБѢ ЧЕКА и КОМИНТЕРНА» (ЛИЧНЫЯ ВОСПОМИНАНІЯ), издательство «МИШЕНЬ», Парижъ, 1930, с. 106]

Вернёмся вновь к Георгию Гурджиеву. В 1920 году его ученик Джон Беннет, встретившийся с ним в Константинополе, пишет, что ему Гурджиева представил его коллега по британской разведке Уильям Пиндер, который в период Демократической Республики Грузии отвечал за безопасность нефтепровода Баку–Батуми и познакомился с Гурджиевым ещё в 1919 году в Тифлисе.
[J.G. Bennett, GURDJIEFF: Making a New World, USA, Reprint edition, 1992]

По словам Джона Беннета, Георгий Гурджиев из Константинополя и Парижа часто отправлялся в страны Востока на несколько недель или месяцев, якобы для посещения учителей различных эзотерических школ. Он также пишет, что, несмотря на рекомендации таких лиц, как он сам и Пиндер, британское посольство в Константинополе отказало Гурджиеву в визе для поездки в Англию, так как его считали агентом большевиков.
[J.G. Bennett, GURDJIEFF: Making a New World, USA, Reprint edition, 1992]

Интересно, что в январе 1924 года, когда Георгий Гурджиев вместе со своими учениками отправился в Америку, Уильям Пиндер, полагая, что Гурджиев являлся секретным агентом, тщательно просмотрел его личный архив.
[The Gurdjieff Legacy Foundation Archives, Frank Pinder (1882–1962), http://www.gurdjiefflegacy.org/archives/fpinder.htm]

Таким образом, очевидно, что для лучшего изучения личности Георгия Гурджиева и его деятельности в Грузии необходимо дополнительное выявление материалов в зарубежных архивных фондах с целью идентификации фигур Георгия Ивановича Гурджиева и Георгия Карапетовича Гурджиева. Однако, исходя из современной «практики» финансирования исследовательских проектов в Грузии, для меня это — отдалённая и весьма неопределённая перспектива.

  George Gurdjieff in Georgia

(1919-1920)

Summary

It is known that George Gurdjieff and his followers have established his first “Institute for the Harmonious Development of Man” in 1919 in Tbilisi. Archive materials preserved in National Archive Funds of Georgia confirm George Gurdjieff’s living and “activity” in 1919-1920 years in Tbilisi.

We’ve retrieved unpublished articles about George Gurdjieff in historian Aleksandre Kotchlavashvili’s personal archive; we found quite interesting information in these articles, particularly noteworthy Aleksandre Kotchlavashvili’s consideration as though “Institute for the Harmonious Development of Man” seemed to exist in the Soviet times, too.

We’ve retrieved a case preserved in Adjara Cheka materials in Archive Funds of the Ministry of Internal Affairs of Georgia; the case deals with arresting someone Lutvi Abdulla Kutsi, citizen of France with Iranian origination and George Karapetovich Gurdjieff in Batumi accused of gold speculation at the end of 1921.  According to these archive materials, George Karapetovich Gurdjieff who was trading and had a shop of various goods in Batumi seemed to be an agent of Georgia Cheka.

These materials linked with George Gurdjieff’s biography is quite interesting, however, somewhat contradictory, as we know Ivane was George Gurdjieff’s patronymic. Herewith, according to official notes, he left Georgia in 1920. 

Summing up various archive materials give us a basis to say that in order to study George Gurdjieff’s personality and his activity in Georgia, retrieving additional materials in foreign archive funds is required for identifying named person or persons – George Ivanovich Gurdjieff and George Karapetovich Gurdjieff.

George Gurdjieff in Georgia (1919–1920s)

                                                                    Tengiz Simashvili

George Gurdjieff in Georgia (1919–1920s)

[Published in Works of the Faculty of Humanities and the Institute of Georgian History, 

Ivane Javakhishvili Tbilisi State University, Vol. XI, 2017]

 

Archival documents I have located confirm that George Ivanovich Gurdjieff lived and was “active” in Georgia in 1906.
[Tengiz Simashvili, George Gurdjieff in Georgia (1906), Works of the Faculty of Humanities and the Institute of Georgian History, Ivane Javakhishvili Tbilisi State University, Vol. X, 2016]

It should also be noted that a great deal of contradictory information has been circulated concerning other periods of George Gurdjieff’s life and activities in Georgia, the vast majority of which is unfounded. For example, the myth about George Gurdjieff and Joseph Jughashvili - Stalin having been fellow-seminarians, which, as archival materials indicate, is not corroborated by fact.

At the same time, there exist documents reflecting George Gurdjieff’s residence and “activities” in Tbilisi in 1919-1920. Among them, particularly noteworthy is the founding in Tbilisi in 1919 of the “Institute for the Harmonious Development of Man” by Gurdjieff and his “followers.” Within the fonds of the Ministry of Education of the Democratic Republic of Georgia is preserved an application written by Gurdjieff’s associates regarding the opening of the Institute.
[Central Historical Archive of Georgia, fond 1935, opis 1, delo 728]

This document is also significant in that it outlines the goals and objectives of this “educational institution.” [Central Historical Archive of Georgia, fond 1935, opis 1, delo 728, p. 2] (On this subject and other matters related to George Gurdjieff, one may consult the works of the distinguished historian Manana Khomeriki – T.S.)

I will not review the above-mentioned archival material here, but only point out that in the memoirs of George Gurdjieff’s “associates,” this period of his life in Tbilisi is covered to some extent.
[Thomas and Olga Hartmann, Our Life with Mr. Gurdjieff, Morning Light Press, USA, 2011]

As for the founding of the “Institute for the Harmonious Development of Man” in Tbilisi and the main directions of its activities, it appears that the Georgian public of the time was more or less informed. At any rate, the October 1919 issue of the newspaper Ertoba published the following announcement:

“In Tiflis, an Institute for the Harmonious Development of Man is being established, based on the system of G. I. Gurdjieff.
Olga Street, Melik Azariants’ House No. 3. Classes will be held in the mornings and evenings. Subjects: gymnastics – rhythmic, medical, plastic, ancient, jiu-jitsu. (Gurdjieff wrote in his book Meetings with Remarkable Men that he had mastered jiu-jitsu – a form of Japanese wrestling. After the Russo-Japanese War of 1904–1905, this martial art became quite popular in Russia and Europe – T.S.)
Exercises – for the development of willpower, emotions, instincts, thought, memory, attention, hearing, voice, and so on. Means: practical and theoretical study of: 1) music, 2) painting, 3) sculpture, 4) dance – of Eastern and European peoples, 5) languages – Russian, Georgian, Armenian, Ottoman Turkish, Greek, Italian, German, French, English, and others.
Domestic science – cooking, sewing, economics, laundry, ironing, and more.
6) Crafts – carpentry, shoemaking, tailoring, and others.
Lectures: psychology, philosophy, religion, pedagogy, physiology, hygiene, aesthetics, and others.
The Institute will be led by Jeanne de Salzmann, Matignon, T. Hartmann, Dr. Chorny, Dr. Sharnavian, P. D. Ouspensky, engineer Petrov, V. V. Zhukov, and others.
At the beginning, the Institute will be directed by G. I. Gurdjieff, who is temporarily residing in Tiflis. Further information may be obtained at the first lectures. Children and adolescents will be taken for walks at appointed times by the Institute’s governesses, who will escort them home after classes. In bad weather, the Institute’s carriages will be used. Pre-registration will take place at the State Theater office from 11–1 and 7–8 daily until November 3, after which registration will cease due to the small size of the building.” (Original style preserved)
(The document was provided by young researcher Irakli Khvadagiani – T.S.)

The historian Aleksandre Kochlavashvili also wrote about George Gurdjieff’s life in Tbilisi. We have located his still-unpublished articles on Gurdjieff. In his Georgian-language article “His True Identity (A Reply to Prof. M. Kveselava),” Aleksandre Kochlavashvili refers to George Gurdjieff and his “Institute” in a distinctly negative context.
[Central Archive of Contemporary History, Department of Literature and Art, fond 269, opis 1, delo 24, pp. 1–26] (see doc.)

The fact is that in August 1967, ინ the newspaper Literaturnaya Sakartvelo, issue no. 33, Mikheil Kveselava’s article “Who Was George Gurdjieff?” was published. With this article, the author essentially informed the Georgian public of that time about the views that had taken shape in Europe regarding George Gurdjieff.
(In my opinion, this article itself laid the foundation for the myths about George Gurdjieff that were created during the Soviet period, the echoes of which can still be found in the works of some authors today – T.S.)

Mikheil Kveselava’s ideas, however, appear to have been unacceptable to Aleksandre Kochlavashvili — one of the first investigators of the case of Giorgi Berbichashvili (arrested in 1941 for the murder of Ilia), who had served in various leadership positions within the Soviet security apparatus, and who, after Stalin’s death, changed his profession.
(It should be emphasized that Mr. Aleksandre Kochlavashvili wrote a rather extensive, also unpublished, remarkable study concerning the murder of Ilia, preserved in his personal archive at the Giorgi Leonidze State Museum of Georgian Literature. Here I must underline that my reference to his service in the security structures is merely a statement of fact and nothing more – T.S.)

In the Russian translation of the article, which, as documents show, he intended at that time to publish in the Soviet journal Иностранная Литература (Foreign Literature), the author changed the title to “George Gurdjieff – Agent of the Tsarist Okhrana” (Георгий Гурджиев – Агент Царской Охранки).
[Central Archive of Contemporary History, Department of Literature and Art, fond 269, opis 1, delo 24, pp. 27–38] (see doc.)

In both the Georgian and Russian versions of the article, Aleksandre Kochlavashvili argues that it was Gurdjieff himself who acted as an agent of the Tsarist secret police and who betrayed the illegal printing house in Avlabari.
(I would like to note here that researcher Irakli Khvadagiani also identifies George Gurdjieff as the betrayer of the Avlabari illegal press; however, in my view, this does not correspond to reality. Which of these interpretations is correct is, I believe, a question that only further research can answer – T.S.)

The Georgian and Russian versions of Aleksandre Kochlavashvili’s above-mentioned article differ somewhat from one another—not only in title but also in certain content. Nevertheless, both contain quite negative assessments of George Gurdjieff’s activities in Georgia, particularly regarding the “Institute for the Harmonious Development of Man.”

Kochlavashvili reviews Mikheil Kveselava’s aforementioned article and, from a strictly “Marxist-Leninist” position, subjects Gurdjieff’s “system of upbringing” to harsh criticism, essentially “pulverizing” it.

According to Aleksandre Kochlavashvili:

“The fact that the Menshevik Ministry of Education allowed the founding in Tbilisi of such an institute, which, as it is said, for some time even continued to exist during our own period due to some misunderstanding, of course does not in any way mean that ‘Gurdjieff’s teaching—the “principle” on which this institute was based—is clear, acceptable, and capable of opening up as-yet-unknown perspectives.’”
[Central Archive of Contemporary History, Department of Literature and Art, fond 269, opis 1, delo 24, p. 7] (see doc.)

It should also be noted that Kochlavashvili, as his writings suggest, was acquainted with people who still remembered the functioning of the “Institute for the Harmonious Development of Man” in Tbilisi. He writes:

“One noteworthy fact is that the head of Tbilisi University was petitioned with a request to allow Gurdjieff to deliver a lecture there. The university head considered it an insult to the sacred name of the university to admit Gurdjieff, an immoral figure, for a lecture. Another interesting fact, characteristic of Gurdjieff’s personality: a certain Georgian public figure once took Gurdjieff to a Georgian club to show him around. Afterward, the club’s indignant doorman reproached that public figure, saying he had brought Gurdjieff into a nightclub. Even today, in some suburbs of Tbilisi, one can still hear the expression: ‘Do you think this is Gurdjieff’s school?’”
[Central Archive of Contemporary History, Department of Literature and Art, fond 269, opis 1, delo 24, p. 8] (original style preserved)

Continuing his “campaign” against Gurdjieff’s system of upbringing, Kochlavashvili adds:

“Gurdjieff’s so-called ‘hypnopedic’ and other immoral séances created a highly unfavorable impression of Gurdjieff and of his Tbilisi institute. It was therefore no accident that the Soviet press of the time called such charlatanry in the training of willpower ‘plastic prostitution.’ The authorities immediately closed down this legalized den of immorality.”

In the Russian version of the article it is further noted:

“The Institute for Harmonious Development, organized under the Mensheviks, soon came to be called among the people the ‘Institute of Plastic Prostitution’ after the G.I.G. system.”
[Central Archive of Contemporary History, Department of Literature and Art, fond 269, opis 1, delo 24, p. 12] (original style preserved)

I have cited these excerpts from both the Georgian and Russian versions of the article because, alongside other valuable information, they point to a very important circumstance: namely, that for a certain period during the Soviet era, the “Institute for the Harmonious Development of Man” in Georgia appears to have continued to function.

The issue here is that, according to Gurdjieff’s official biography, he and his followers left Georgia in May 1920, traveling through the city of Batumi to Constantinople. Official sources do not confirm Gurdjieff’s presence in Georgia after that time.

In order to more clearly highlight the significance of the archival documents I have recently located (see below), I would like to briefly touch upon the period preceding George Gurdjieff’s arrival in Georgia. It is known that from 1912, or according to some sources from 1913, he began living in the central cities of the Russian Empire and gained a certain level of recognition in the “intellectual” circles of Saint Petersburg and Moscow—among individuals interested in the study of Eastern philosophy and Eastern “spiritual practices.”

Subsequently, in 1917, Gurdjieff rented a dacha near Yessentuki in southern Russia, where he gathered students he had “acquired” in Moscow and Saint Petersburg. Later he moved to Tuapse, where he stayed for several months with his students. Allegedly, under the pretext of gold prospecting in the Caucasus mountains, he used funding obtained from the Bolsheviks to relocate to the Caucasus mountains with his students and family members, eventually arriving in Tbilisi in 1919.

In the archival fonds of the Ministry of Internal Affairs of Georgia, I located a file in the archives of the Cheka of Adjara (ЧК – Extraordinary Commission), which concerns the arrest of George Karapetovich Gurdjieff and a French citizen of Iranian origin, one Lutfi Kuci Abdulla, on charges of gold speculation in Batumi.
[Ministry of Internal Affairs Archive (Security Archive), fond 6, opis 1, delo 28911]

I will not discuss the documents in this file in detail here, as I believe they require in-depth study. I will only note that George Karapetovich Gurdjieff and Lutfi Kuci were arrested in the autumn of 1921, specifically in December. The documents show that they were, in fact, not seriously punished. Gurdjieff, who, according to the records, owned a shop on Marinsky Avenue in Batumi, had various property—including carpets—confiscated. He was released relatively quickly, within a few days, while Lutfi Kuci was released several months later. It is also noteworthy that these documents indicate that Gurdjieff had obtained a passport in Sukhumi in 1919.

Another important point emerging from these materials is that they may provide insight into a very interesting detail of Gurdjieff’s life. I quote what I consider one of the most intriguing excerpts from the documents: a resolution of the Cheka Collegium of Georgia:

“April 9, 1922 – Due to the fact that the accused were secret collaborators of the Georgian Cheka (‘seksot’ – sekretniy sotrudnik, secret agent) and today they have been exposed (unmasked), their free presence within the territory of Transcaucasia would seriously hinder the work of the Cheka. Therefore, the accused Gurdjieff and Zamlinsky are to be expelled beyond the borders of Transcaucasia.” [Ministry of Internal Affairs Archive (Security Archive), fond 8, opis 1, delo 2203, p. 388] (see doc.)

Accordingly, I note that these materials are quite interesting in relation to George Gurdjieff’s biography, but also somewhat contradictory, since, as we know, Gurdjieff was Ivanovich and, according to official records, left Georgia in 1920.

I would also like to point out that the aforementioned Lutfi Kuci, in the autumn of 1921, brought products by ship from Constantinople to Batumi for sale. Notably, the historical record of a Constantinople merchant engaging in a gold speculation–type activity in Batumi is indirectly corroborated by the memoirs of the well-known Chekist Evgeny Dumbadze.
[E. Dumbadze, Na Sluzhbe Cheka i Kominterna (Personal Memoirs), Paris: Mishen, 1930, p. 106]

Returning to George Gurdjieff, in 1920, his student John Bennett, who met him in Constantinople, wrote that Gurdjieff had been introduced to him by his colleague from British intelligence, William Pinder, who during the period of the Democratic Republic of Georgia was responsible for the security of the Baku–Batumi oil pipeline, and who had himself met Gurdjieff in Tbilisi in 1919.
[J.G. Bennett, Gurdjieff: Making a New World, USA, Reprint edition, 1992]

According to Bennett, Gurdjieff frequently traveled from Constantinople and Paris to countries in the East on journeys lasting several weeks or months, ostensibly to visit teachers of various esoteric schools. Bennett also notes that despite having such recommenders as he and Pinder, Gurdjieff was not granted a visa by the British Embassy in Constantinople to travel to England, because he was suspected of being a Bolshevik agent.
[J.G. Bennett, Gurdjieff: Making a New World, USA, Reprint edition, 1992]

Interestingly, in January 1924, when Gurdjieff traveled to America with his students, William Pinder, who suspected Gurdjieff was a secret agent, personally examined Gurdjieff’s archive.
[The Gurdjieff Legacy Foundation Archives, Frank Pinder (1882–1962), http://www.gurdjiefflegacy.org/archives/fpinder.htm]

Thus, it is clear that in order to better study Gurdjieff as a person and his activities in Georgia, it is necessary to locate additional materials in foreign archival collections to identify the settled individual(s) — George Ivanovich Gurdjieff and George Karapetovich Gurdjieff. However, given the contemporary “practice” of funding research projects in Georgia, this remains a distant and uncertain prospect for me.